«По темпам развития китайская космонавтика сегодня, безусловно, на первом месте в мире», – заявил на днях в интервью Синьхуа летчик-космонавт Российской Федерации, член-корреспондент Российской академии наук Юрий Батурин.
Космические деятели России внимательно следят за развитием ситуации в китайской космической лаборатории «Тяньгун-2». По словам Ю.М.Батурина, китайским специалистам ясна цель. «Правда, эта цель – повторить достижения СССР/России и США. Космонавтика – область, в которой нужно самому сделать каждый шаг, иначе не удастся пойти дальше. Перепрыгнуть через какие-то этапы нельзя».
«Китай, думаю, ускорит движение по проложенному пути. Но не намного. Месячный полет советские космонавты выполнили в 1975 году, через 14 лет после полета Юрия Гагарина. Китайские космонавты отправились в месячный полет через 13 лет после полета Ян Ливэя», отметил Батурин. «Впервые три полета в Советском Союзе выполнил Алексей Елисеев — через 10 лет после Гагарина. Цзин Хайпэн в третий раз оказался в космосе только через 13 лет после первого китайского космонавта». «Видно, что космическая дорога трудна, и Китай честно идет по ней самостоятельно, опираясь, конечно, на опыт Советского Союза и США».
Что касается орбитальной станции, он считает, что не стоит стремиться к огромным размерам. «При увеличении размеров станции в два раза, количество ремонтно-восстановительных и профилактических работ на станции возрастет не вдвое, а многократно. Между тем, рабочее время космонавтов рациональнее тратить на научную, а не на ремонтную деятельность», – отметил Батурин.
«На мой взгляд, наилучшие размеры были у орбитального комплекса «Мир». На огромной станции сложной конфигурации, как Международная космическая станция, сложно заменять модули, выработавшие свой ресурс. Конструкция в виде «ежика», как у «Мира», позволит легко менять отработавший свое модуль на новый и тем самым обеспечить всей станции долгую жизнь.
«Кроме того, – продолжил он, – у огромной станции размерами как МКС трудно определить местонахождение центра масс, что очень важно для управления всем космическим комплексом… Наконец, надо постараться, чтобы центр масс станции обязательно находился внутри герметичного модуля, причем модуля лабораторного. Космические эксперименты, в которых чуть ли не самый важный фактор – микрогравитация, очень чувствительны к удалению от центра масс».
Что касается главных проблем, которые необходимо решить китайским ученым и инженерам для создания полноценной китайской орбитальной станции, он назвал систему жизнеобеспечения на самой станции и длительный ресурс пилотируемого корабля, который должен будет долгое время находится в качестве «спасательной шлюпки» в пристыкованном к станции состоянии в ожидании завершения экспедиции. «Высокие стандарты СЖО – залог успешной длительной работы экипажа на станции».
Коснувшись способов адаптации человека к длительному нахождению в условиях невесомости, он отметил, что все перечисленные проблемы решались советскими/российскими инженерами и учеными. Решения сегодня известны: спортивные тренажеры, следование рекомендациям космической медицины.
«Что же касается психологической совместимости, то есть она или нет, обнаруживается еще на Земле во время совместных тренировок экипажа. Если психологи заметят признаки напряженности в отношениях членов экипажа, они могут порекомендовать изменить его состав. Однако высокая мотивация к полету нивелирует фактор несовместимости. Каждый космонавт рад назначению в экипаж и сделает все, чтобы полет был выполнен без замечаний», – отметил он.
Китай заявил об открытости к международному сотрудничеству в космосе. В связи с этим Ю.М.Батурин отметил: «Безусловно, России интересно международное сотрудничество, а с Китаем – тем более. Работая вместе, мы учимся друг у друга, независимо от того, у кого какой опыт».
«Не сомневаюсь, что российский космонавт окажется членом международного экипажа, работающего на китайской космической станции. Как и китайский космонавт, выполняющий космический полет с российскими коллегами», – заключил Юрий Батурин.
А.Ж.
