Жизни космонавтов, работающих на орбите – превыше всего! С этим, конечно, согласны все. Однако бывают ситуации, когда даже среди профессионалов могут возникать разногласия по поводу выбора методики решения той или иной проблемы на борту. Те, кто выступают за максимальное снижение риска для членов экипажа, порой встречаются с иным мнением.
Такая проблема возникла 15 декабря, когда по неустановленной пока причине был поврежден радиатор на корабле «Союз МС-22», пристыкованном сейчас к станции. Свое мнение о том, как следует выходить из сложившейся ситуации после разгерметизации системы обеспечения теплового режима (СОТР) высказал Герой России, летчик-космонавт Федор Юрчихин.
Как мы знаем, в корабле после повреждения охлаждающего контура начала расти температура. Если в спускаемом аппарате (СА) ее удается сбивать до 30 градусов кондиционерами, то в отделенном от него, приборно-агрегатном отсеке (ПАО), где и обнаружили в понедельник отверстие, из которого за несколько минут вылетела фонтаном вся техническая жидкость, она поднимается до 40-50! В итоге остро встал вопрос, что делать с нашим единственным кораблем-спасателем дальше?
По официальному сообщению Роскосмоса, специальная комиссия рассматривает сейчас два варианта выхода из сложившейся ситуации. «В первом случае предлагается в марте 2023 года выполнить штатную пересменку экипажей российского сегмента МКС, во втором – может быть ускоренно подготовлен к запуску беспилотный корабль «Союз МС-23» для замены «Союза МС-22»», – говорится в официальном сообщении.
– Насколько я помню, в полетных правилах, согласованных партнерами программы МКС и нами, случившаяся нештатная ситуация озвучена: это разгерметизация контура терморегулирования на «Союзе», – поясняет Юрчихин. – Четко написано: при падении давления в контуре меньше определенного (а там давления сейчас нет никакого), корабль готовится к автономной расстыковке и посадке на Землю без экипажа. Это правило, продуманное и прописанное много лет назад. Никто его не пересматривал.
Поэтому я не понимаю, кому в голову приходят мысли о том, что «Союз МС-22», получивший механическое повреждение, приборно-агрегатный отсек которого остался без терморегулирования, будет годен для «штатной пересменки» экипажей в марте? То есть, имеются специалисты, которые допускают мысль, что на данном «Союзе» можно спустить на Землю экипаж?! Я не согласен с этим.
– По-вашему, надо сразу приступать ко второму варианту?
– На самом деле, надо было еще в пятницу или в субботу, принять следующие основополагающие решения: по возвращению экипажа с орбиты на новом корабле, по срочной подготовке корабля-спасателя и ракеты-носителя, по проработке полетной процедуры и циклограммы возвращения экипажа на корабле «Союз МС-22» при срочной необходимости. В связи с вышеизложенным не мешало бы также проработать предложения по изменению плана полета.
– Почему вы не допускаете первого варианта развития событий? Ведь на чем-то он основан?
– Полетные правила написаны, чтобы ими руководствоваться, а не придумывать новые.
Да, температура под 30 градусов в СА, о которой сейчас так часто говорят, важна. И касаться она будет работы экипажа. При возвращение с орбиты «Союз МС-22» не будет охлаждаться, ребята будут сидеть в скафандрах. Соответственно пойдет нагрев как самих космонавтов, так и объема спускаемого аппарата. Плюс к этому будет повышаться влажность.
Теперь о ПАО. Каков в нем температурный режим? Нагревается, охлаждается, герметичен? Как температурный режим влияет на вычислительную машину, топливные баки, коллекторы, клапаны, трубопроводы двигателей? Кто даст гарантию того, что топливо не замерзнет? Безопасно ли будет всем этим важным системам после длительного нахождения в нештатном температурном режиме доверять управление спуском корабля с экипажем? Именно поэтому я за тот вариант, который озвучил.
– Значит, «Союз МС-22» можно уже списать со счетов, как корабль для посадки космонавтов?
– Пока на орбиту не прибыл резервный «Союз», «Союз МС-22» должен быть пристыкован к станции. Вот это решение, к сожалению, конфликтует с правилами. Но правила писались, когда на Земле постоянно был готов спасатель. А сейчас, насколько я понял, замену мы сможем осуществить только в конце января – начале февраля, если примем такое решение сегодня-завтра. Поэтому необходимы работы над циклограммой спуска «Союз МС-22» с экипажем на борту. Менять ее следует в сторону уменьшения времени между закрытием люков, расстыковкой, построением ориентации на спуск и посадкой самого корабля. Соответственно, и с экипажем должны провести тренировки по новой циклограмме.
– Вы же говорите, что на корабле, у которого отсутствует внешний контур охлаждения, лететь нельзя…
– Я говорил о большом риске полета на таком корабле. Этот риск может быть оправдан только при возникновении нештатной ситуации на МКС, ведущей к срочному покиданию экипажем станции. А такие нештатные ситуации тоже проработаны (не будем произносить их вслух). Может встать вопрос: однозначно погибнуть на станции или попытаться выжить, спускаясь на аварийном корабле. Только в этом случае может идти речь об использовании «Союз МС-22» для спуска экипажа. Мы говорим о периоде с сегодняшнего дня и до прихода на МКС корабля-замены. Надеюсь, замена корабля произойдет в максимально сжатые сроки, чтобы космонавтам не пришлось делать такой непростой выбор и мы использовали старый корабль только для возвращения грузов с орбиты.
– В сообщении Роскосмоса говорится о том, что «Союз МС-23» уже на Байконуре, но даже при самом ускоренном режиме его подготовки к полету, потребуется 45 суток. Получается, где-то в конце января-начале февраля его можно будет запустить на станцию?
– Получается, так. Будем надеяться, что руководство Роскосмоса сделает все возможное, чтобы отправка произошла как можно быстрее.
– Теперь о возможных причинах образовавшейся пробоины. Как вам версия о микрометеорите, озвученная исполнительным директором по пилотируемым программам Роскосмоса Сергеем Крикалевым?
– Судя по фонтану из теплоносителя, который все мы могли наблюдать на видео, выложенном на сайте NASA – отверстие достаточно большое. Есть высокая доля вероятности, но не абсолютная, что его мог пробить именно метеорит. Тем более, как известно, 15 декабря мы находились рядом с границей пика метеорного потока Геминиды (максимальное число метеоров наблюдалось 13-14 декабря. – Авт.). И здесь мне совершенно непонятно, как можно было назначать на такую дату выход в открытый космос? Если это метеорит, необходимо промоделировать, какие могли бы быть последствия от его попадания, не застрял ли он на внешней поверхности? А вообще, в качестве версий рассматривал бы не только метеорит.
– Вы говорите о том, что отверстие должно быть большим, а вот глава госкорпорации Юрий Борисов сообщил в понедельник, что оно, судя по снимкам, сделанным американской рукой-манипулятором Canadrm 2, имеет размер в 0,8 миллиметра. Мог ли из такого отверстия бить такой большой фонтан?
– Не уверен, что отверстие диаметром 0,8 мм привело бы к такому фонтанированию. Возможно, имелось в виду 0,8 сантиметра? В любом случае это можно подтвердить или опровергнуть моделированием. Объем теплоносителя известен, темп истекания можно определить построением графика падения давления в контуре. Простая задача.
Кстати, рассчитав возможную площадь отверстия, можно прикинуть размеры метеорита. А понимая возможные размеры метеорита, – понять, какие могли бы быть последствия при ударе. Но хочу напомнить, – главный вопрос сейчас касается принятия правильных решений для выхода из создавшейся ситуации. Не тот случай, когда победителей не судят.
А.Ж.
