15 сентября этого года SpaceX должны осуществить важную веху в истории космонавтики — запустить на орбиту первую полностью частную миссию — Inspiration4.
Командир миссии, Джаред Исаакман (Jared Isaacman) в беседе с изданием Newsweek рассказал новые подробности о подготовке к этому «высокому» 3-х дневному путешествию. Текст интервью опубликован в группе SpaceX ВКонтакте.
— Почему эта миссия так важна?
— Это первый раз, когда обычные люди отправляются на орбиту и их не отправила туда мировая сверхдержава. Кроме того, это самая «высокая» миссия, которую кто-либо совершал за более чем 20 лет, она даже выше орбиты МКС. Но главное в том, что это команда будущих астронавтов, которые никогда не были бы выбраны NASA из-за сверх строгих медицинских допусков. У нас есть член экипажа, которая в прошлом пережила рак, её бы даже не стали рассматривать в NASA. Но теперь мы говорим, что это нормально. Это означает, что мы хотим сделать космическое пространство более доступным для людей.
И ещё, чтобы добиться прогресса в будущем, мы обязаны позаботиться о некоторых проблемах сегодняшнего дня. Вот почему Детская исследовательская больница St. Jude является такой важной частью Inspiration4. Лечение рака у детей обязательно должно быть во главе списка этих проблем.
— Был ли какой-то конкретный аспект тренировки к миссии, когда вы подумали: «Чёрт, это намного сложнее, чем я думал»?
— Думаю, это интенсивность. Я представлял себе, что это будет так: тренировка пару часов, а затем у меня будет время на работу с электронными письмами, и переговоры, а потом, может быть, ещё несколько часов тренировок… Но всё не так. Мы приезжаем в SpaceX в 7 часов утра, а уезжаем в 7 вечера. А потом возвращаемся в отель и продолжаем теоретическую подготовку и так уже пару месяцев.
Профиль полёта, который мы собираемся использовать имеет много возможностей для того, что что-то может пойти не так. Так что количество вещей, которых нам нужно натренировать до автоматизма, довольно обширно. Если вы посмотрите на миссии NASA на МКС, то увидите, что они могут переждать непогоду на орбите и просто немного задержаться до того, как вернуться на Землю. Но мы после старта обязательно должны вернуться обратно в течение пяти дней.
— Вы рассчитываете лично управлять кораблём Crew Dragon?
— Это зависит от обстоятельств. На самом деле это очень похоже на почти любой самолёт, на котором я летал. Я могу заниматься электронными письмами, просто следя за тем, чтобы всё было в порядке. Многие вещи на корабле автоматизированны. Проблема в том, что вся автоматизация осуществляется через каналы передачи данных на землю. Поэтому, если вы потеряете связь или у вас начнется какой-то сбой в системе, тогда всё вернётся к ручному режиму управления.
— А как насчёт возвращения с орбиты?
— Если всё пойдёт точно так, как планируется, тогда у нас будет профиль спуска с орбиты, который будет загружен из ЦУПа. Если произошло что-то неожиданное, тогда я могу вручную скорректировать корабль для возвращения.
— У вас будут отдельные жилые зоны на борту?
— Нет, мы четверо живём как в одном чулане. Единственная модификация — SpaceX убрали систему стыковки и заменили её самым большим космическим куполом в мире. Что невероятно круто. Вы буквально чувствуете себя в космосе и вы при этом без скафандра.
— Что произойдет, если вам понадобится уборная комната?
— На корабле она есть, за занавеской. Очень близко к потолку. Это не слишком уединённое место, но это небольшая цена, которую нужно заплатить, чтобы получить шанс отправиться в космос.
— Какие эксперименты вы будете проводить во время своего полёта?
— По большей части они связаны с физиологическим воздействием на человеческий организм и клетки радиационного облучения, в конечном итоге эти исследования нужны для поддержки длительных космических полётов в будущем. Я имею в виду, что если мы собираемся когда-нибудь отправиться на Марс — это займет шесть месяцев. Облучение сказывается на вашем теле.
Люди спрашивают: «Ребята, какое вы получите радиационное воздействие за три дня на орбите?». На самом деле оно примерно эквивалентно компьютерной томографии брюшной полости. Умножьте шесть месяцев на такую томографию каждые три дня. Но есть ещё и когнитивные проблемы, поскольку жидкость в вашем теле перемещается.
— Как вы думаете, насколько будет большим рынок коммерческой космической индустрии и туризма?
— Сложно сказать. Я часто использую в качестве примера одиночный перелёт Чарльза Линдберга через Атлантический океан (ред. — в 1927 году). Двенадцать лет спустя уже были коммерческие услуги по трансатлантическим рейсам через Атлантику. Так что я не знаю, будет ли это 5 лет, 10 лет или 15 лет, но я знаю, что если мы выполним нашу миссию, дверь будет открыта для множества других интересных задач для частных миссий в космосе.
— Было ли легко договориться о полёте со SpaceX, и вы лично говорили с Илоном Маском?
— Я просто постучал в дверь и сказал: «Ребята, мне интересно, когда можно полететь в космос?». Я имел в виду через год или через пять лет… и не ожидал, что они скажут, что уже готовы предоставить такую услугу через семь или восемь месяцев после этого. А ещё они сказали, что я могу стать первым их частным клиентом. Со SpaceX действительно легко работать.
Я разговаривал с Илоном Маском на разных этапах процесса согласования миссии. Он очень меня поддерживает. Он большой мозг, очень целеустремленный парень. Я стараюсь не отнимать у него много времени, потому что мне кажется, что я отвлекаю его от решения действительно важных проблем.
— Чего вы больше всего ждёте от этой миссии?
— Все в команде отвечают на это немного по-своему. Но для меня это действительно очень сложная миссия. Я просто хочу, чтобы всё прошло хорошо. Не поймите меня неправильно, я тоже буду смотреть в окно и буду «плавать» по кораблю и есть арахисовые M&M’s, которые летают вокруг. Но меня волнует сама миссия, я знаю, что поставлено на карту. Если что-то пойдет не так, все скажут, что это была плохая идея и что лучше пусть космическими полётами занимаются NASA и Россия. Я хочу изменить это видение. Я хочу, чтобы мы могли сделать так, чтобы дверь была открыта для всех желающих отправиться в космос. Это меня больше всего волнует в нашей миссии.
А.Ж.
